Жанна, как ты думаешь, виноград похож на одиночество? Просто ты не была настолько одинокой. Спускаться в ад, чтобы там спеть. Для кого? Умоляю тебя, там тьма слушателей! И ценителей среди них также не перечесть, особенно, если учесть то, что там мало развлечений. И снег только искусственный. Зато много льда. Лед – он как ложь. Всепроникающ и неотъемлем. Там нет фонограмм. Уверяю тебя. Однажды бог решил раздать голос ангела. Его хватило на тысячи жизней. Но каждый, кому достался волосок голоса ангела, заполучил страшную участь – закрашивать лицо, чтобы никто не заподозрил, какую отметину часть голоса оставляет на судьбе. Если подниматься по уровням ада вверх, выбраться невозможно – это обман.
Если бы у тебя были деньги, небо было бы голубее. Мне самому иногда хочется дурмана, но нельзя – по рукам надают. Когда от твоей жизни останутся лохмотья, ты не посмотришь на дары пристально, ты возьмешь все, что дают. Именно так Сократ принял яд – внутри горела музыка против тех, кто осуждает.
Как ты думаешь, Жанна, возможно ли сотворить шедевр из трех спичек, лужи воска, облупившейся краски, кусочка пластинки и накладной ресницы? Что удивительно, некоторые способны из гор золота сотворить ничто, вызывающую пустоту. Если повторять слова и фразы часто, они теряют смысл. Я помню, ты мне рассказывала о том, как повторяла однажды, словно заведенная, слово «друг», а потом – хлоп! и слово потеряло смысл, оно стало глупым звуком, и понадобилось
Ужас финала жизни: ты открываешь фотоальбом, а все персонажи сбежали. И только пейзажи. Сотни пейзажей. Или даже хуже – голые стены, потускневшие обои, грязные стекла. Не дай бог – цирк. Я знаю – у тебя есть одна такая фотография. Жанна, я петь не буду, мне не досталось ни права голоса, ни приличной тональности. Вот есть стихи, они к случаю.
Здесь я — в сумерках мира — и там, в поднебесье,
в шуме звезд я и выше, где сны лишь над нами,
И еще отдаленней — за этими снами.
Извини, что не мои. Люблю.