Мировой кинематограф в очередной раз пополнился еще одной никчемной кинолентой о Распутине: и кто здесь больше виноват, режиссер французской версии Жозе Дайан или режиссер российской версии Ираклий Квирикидзе, не представляется возможным понять. Как и сама история Распутина, история самого создания фильма овеяна если не тайнами, то уж точно неуместными умолчаниями. Простому зрителю будет стоит определенного времени и усидчивости, чтобы разобраться в той путанице, которая происходила с кинолентой на протяжении двух лет после окончания съемок в 2011 году.
«Распутин» — это детище франко-российской копродукции, где, между прочим, 60% бюджета оплачено ВГТРК, остальные затраты легли на плечи французской стороны; одним словом, основной денежный вклад принадлежит российской стороне. Фильм ставила французский режиссер Жозе Дайан, специализирующийся на телевизионных постановках. Во Франции «Распутина» с успехом показали по телевидению (для которого изначально и снималась картина). Но российским дистрибьюторам лента показалась затянутой (2,5 часа) и чрезмерно переполненной национальными штампами (медведи, водка, цыгане, ушанки). Перед российским режиссером Ираклием Квирикадзе, который имеет богатый опыта «исправления» неудачных картин, поставили конкретные задачи — «сделать фильм более динамичным, энергичным и… правдивым». Над этой проблемой режиссер работал около года: перемонтировал, сократил примерно на час хронометраж, поменял музыкальное оформление, добавил закадровый голос (Сергей Шакуров) и позволил Сергею Гармашу озвучить Жерара Депардье. Так получились две картины — «Распутин» Жозе Дайан 2011 года и «Распутин» Ираклия Квирикадзе 2013 года (возможность «другой» версии была предусмотрена контрактом).
Сам Ираклий не скрывает своего пренебрежительного отношения к французской версии: «Не буду тянуть одеяло на себя, но во французской версии Григорий Распутин представлен более поверхностно». Как ясно из слов, основная претензия режиссера относится к образу Распутина, с изображением которого, по мнению Квирикадзе, Жозе Дайан не справилась. Именно этот момент вызывает больше всего вопросов. Ираклий Квирикадзе не раз повторял, что его Распутин — это «таинственная личность», и всякие «однозначности», склоняющие в ту или иную сторону зрителя недопустимы: «Мы не хотели пугать зрителя и давать ответы на все исторические вопросы, связанные с фигурой Григория Ефимовича». Короче говоря, Распутин настолько многогранен и неоднозначен, что всякая попытка односложной интерпретации потерпит крах — поэтому Квирикадзе попытался отстраниться от грубых трактовок, заняв наиболее безопасную позицию (ну да, таинственность — она и в Африке таинственность). Хотя именно эта «наиболее безопасная позиция» сыграла злую шутку, потому что Григорий Распутин Ираклия Квирикадзе получился… никаким. Ну вот правда — никаким: ни бесом, ни ангелом, просто — никаким. Безусловно, голос Сергея Гармаша придал образу Распутина определенную объемность уже своим конфликтом между нелепой внешностью Депардье и густым рычанием Гармаша.
Стоит отметить, что видение образа Григория Распутина Жераром Депардье, судя по всему, немного отличается от видения Ираклия Квирикадзе, можно сказать, что кардинально отличается, потому что Депардье явно симпатизирует своему герою: «Я уверен, что Распутин не мог никому причинить боль. Он, наоборот, забирал чужую боль себе. И любил Распутин тоже безрассудно. В этом особенность русской души, русской натуры». Впрочем, опять же сложно сказать, кто виноват — Жерар Депардье, Жозе Дайан или Ираклий Квирикадзе — в том, что образ Распутина получился смазанным. Квирикадзе хотел таинственности, а в работе Депардье угадывалась симпатия и сочувствие Распутину. Сколь бы не старался Квирикадзе над созданием ореола таинственности, ее не получилось изобразить — в Распутине явно не хватало испепеляющего конфликта, о котором не раз говорил режиссер: метание между святостью и бесоватостью. И все-таки «многогранность» не предполагает явного отстранения от попытки ответить на «таинственный» вопрос о роли Распутина в истории России и, может быть, вообще в мировой истории. Создавать фильм (или — монтировать?) ради того, чтобы в очередной раз заявить, что эта эпоха полна тайн, а сам «царский целитель» непостижимая фигура — это дилетантство и пошлость. Коли ты мыслитель, покажи путь своей мысли — почему она упирается в эту «тайну».
Лента находится в таком двусмысленном положении, что всякая ее интерпретация практически невозможна, потому что российский «Распутин» — это компромисс и огрызок картины Жозе Дайан (какой бы плохой она ни была). Ираклий Квирикадзе может быть назван «режиссером» очень условно. Конечно, монтаж играет огромное значение, в каких-то моментах даже решающее, но все же не основное, поэтому кого считать режиссером картины понять сложно, тем более что, имея под рукой только монтажные ножницы, Квирикадзе захотел вложить иную идею. Данная работа имеет все шансы остаться примером фильма без лица из-за сложившейся путаницы между продюсерами. Поэтому даже не хочется упоминать «Агонию» Элема Климова, единственную достойную картину о Распутине, ведь нынешний «Распутин» — это мутант или мертворожденное дитя. Единственная интрига — это, безусловно, участие великого французского актера Жерара Депардье, чей талант, судя по всему, остался далеко в прошлом.
В картине нет ни самого Распутина, ни тем более исторического контекста: создатели не раскрывают ни причин, которые могли создать старца, ни причин которые впоследствии похоронили самую огромную монархию в мире. Создатели добились всего лишь того, что закончили картину очевидным вопросом, с которого требовалось все начинать: «А был ли Распутин злом?»