Когда я произношу её имя — Любовь Орлова, то в мыслях возникает образ одинокой и прекрасной дамы… Великой актрисы и не очень счастливой женщины… Которая была идолом, иконой для многих людей, но её настоящую никто не знал и не хотел знать. Не хотел в ней видеть обычной женщины зритель, не хотел и всё. Она была мечтой, звездой, богиней. Далёкой, недостижимой и непостижимой. Прекрасной золотоволосой феей советского экрана. Первой и тогда единственной. Её экранная тень стала живее её… А это тяжело… Не жить, а только существовать, в мерцающем свете кинопроектора, в плену этого света и рамки экрана… только маска, только роль. Чужие лица и чужие, придуманные жизни были более настоящими, чем её собственная. Даже Григорий Александров, её муж всего лишь лепил ее по образу и подобию другой кино–богини – Марлен Дитрих. Советский зритель не знал и не ведал о существовании далёкой Марлен и обожал Любовь, такую непохожую на других женщин, такую «несоветскую» золотоволосую и изящную красавицу. Но Любовь Орлова знала, свет какой звезды она отражала. Чью маску она была вынуждена носить на своём лице. В фильме «Цирк» её героиню даже звали похоже – Марион. Но таланту было тесно в границах этого призрачного образа и она заполнила его собой, своей энергией и своей жизнью, своим искусством. И она вышла за границы «чужого имиджа». Ее героини шагнули с экрана в жизнь. Стали идеалом, образцом для подражания. Каждый раз после выхода нового фильма с её участием в аптеках с полок сметался стрептоцид. Женщины обесцвечивали им волосы, чтобы походить на неё. Подражали голосу, мимике, походке, жестам. В ателье шили платья «как у Орловой». «Весёлые ребята», «Весна», «Волга – Волга» вызывали небывалые всплески любви, обожания, подражания. А сама Орлова оставалась чуть в стороне, всегда отстранённая от других актёров и актрис, вежливая, приветливая, но всегда держащая определённую дистанцию. Как звезда, которая светит всем и никому в отдельности. Невозможно прекрасная и одинокая на Олимпе свой славы. В то же время она не была заносчивой и высокомерной, у неё не было звездной болезни. Но очень многие в киношных кругах завидовали ей славе, успеху, красоте. А зависть не способствует сближению. Да и сама она к нему не стремилась, она была независимой и самодостаточной личностью. Смелой и гордой. И очень добрым человеком при всей своей внешней неприступности и холодности. Фаина Раневская заметила как-то: «Сказать об Орловой, что она „добрая“,— это все равно что признать, что Лев Толстой — писатель не без способностей». А Фаина Раневская ни про кого ничего и никогда не говорила просто так.
Случилось так, что все архивы и фото Орловой и Александрова были после их смерти уничтожены. Но остался её образ, ограниченный рамками её ролей, образ — миф, созданный ею на экране и наполненный её жизненной энергией и силой настолько полно, что слился с нею настоящей.
И стал светить уже не отражённым, чужим, а её собственным светом. Светом настоящей звезды. Звезды с именем Любовь Орлова.
Эти стихи больше десяти лет назад написала 
Таня, поклонница ее творчества.
Дежавю
Любови Орловой
Я Дежавю,
Я ласково прощаюсь
Со всеми,
Кто не смог меня любить.
Я Дежавю.
Я тут же возвращаюсь,
И вам меня нельзя остановить.
Я Дежавю.
Как ветреная дама,
Как в парке городском газон в цветах,
Я расцвету –
Потом увяну прямо
На ваших столь беспамятных глазах.
Я Дежавю.
Я помню откровенья
Того, что временем зовете вы.
Я Дежавю.
Я знаю без сомненья,
Что вечность повторяется…
Увы…