Прошедший год отчасти весь крутился вокруг Вонг Карвая. По крайней мере у нас в EMPIRE. Вышли его «Черничные ночи» в начале года, потом «Прах времен» (на оба фильма были рецензии, еще мы разбирали кинематографиста на части в рубрике «инфографика»). Кроме того его наследие переиздавали на DVD. Вот совсем недавно Criterion выпустил на блюрэе «Чункинский экспресс». Но в «Новую классику» мы включили «Ангелов», потому что это его лучший фильм после «Праха», это во-первых, а во-вторых, он (прямо как «Темный рыцарь») соответсвует главному настроению-2008: «мир никогда не будет прежним».

Новая классика №7

ПАДШИЕ АНГЕЛЫ

Последний гонконгский фильм режиссер Вонг Карвай снял 13 лет назад

текст: Владимир Захаров

В ночь на 1 июля 1997 года в Гонконге президент КНР Цзян Цзэминь рассказал об «одной стране и двух системах», утром бывшая британская колония проснулась частью Китая, а кинематографический Гонконг, сказочный неоновый город, показанный в тысячах произведенных здесь же фильмов, перестал существовать. Поминки по нему лучший режиссер мегаполиса успел справить двумя годами раньше.

«Падшие ангелы» с самого начала не были настоящим фильмом. Это третий эпизод «Чункинского экспресса» – задуманный, но оставленный на потом. «Экспресс», в свою очередь, был этюдом, сделанным всего за два месяца из чего придется: консервов, квартиры Кристофера Дойла, поп-звезды, полицейской фуражки, парика и тренчкота. Вонг Карвай снял эту мелочь, потому что в производстве его «настоящего фильма» – «Праха времени» – возник перерыв. Когда глубокомысленный фильм про кун-фу провалился в прокате, Вонг вернулся к небольшим формам. «Падшие ангелы» задумывались как легкий сиквел-пародия «Экспресса», но в итоге у гонконгского автора получился его самый грустный, переломный фильм.

В картине, как и в «Экспрессе», две основные истории. Первая – про киллера (Леон Лай) и влюбленную в него агентшу (Мишель Рейс), которые работали вместе три года, но ни разу не виделись. Вторая – про бывшего зэка, глухонемого Хе Чжиу (Такеши Канеширо) и его первую любовь, одинокую истеричку Черри (Чарли Юн). Каждый персонаж или отдельные сцены повторяют «Чункинский экспресс», иногда переворачивая первоначальный смысл. Хе, например, вспоминает, как онемел из-за того, что объелся просроченных консервированных ананасов (Канеширо съел в «Экспрессе» 30 банок). Его возлюбленная, когда приходит в себя, появляется на пороге закусочной «Полуночный Экспресс» в форме стюардессы, правда, счастливого воссоединения с Хе не будет. Эти ссылки поначалу выглядят как простая игра, но они в итоге полностью перечеркивают позитивность «Чункинского экспресса». Персонаж Такеши Канеширо живет с отцом, шестидесятилетним управляющим отеля «Чункинский лес». Сын доставляет старику массу хлопот, а потом притаскивает в дом видеокамеру и начинает донимать родителя съемками. Когда отец неожиданно умирает, Хе снова и снова пересматривает отснятые материалы. «Рядом с ним я всегда чувствовал себя маленьким мальчиком. Он решал все мои проблемы. Разбирая его вещи, я впервые в жизни почувствовал себя взрослым», – думает вслух почти тридцатилетний оболтус Хе. Необратимость, с которой сталкивается Хе и другие персонажи фильма (каждый по-своему), действует на всех одинаково – это не вселенская катастрофа, но их жизни никогда не будут прежними. Постоянная ночь в кадре добавляет к ощущению конца света буквальности – в «Падших ангелах» нет ни одного дневного эпизода. Вонгу темное время суток пригодилось, чтобы еще раз взглянуть на неон в лужах или прочертить полоску света вагоном наземного метро – и это выглядит прощанием с городом, в котором, если даже наступит утро, все вокруг будет уже совсем чужим.

В последних кадрах случайно столкнувшиеся Хе и агентша катятся по гонконгским улицам на мотоцикле. Небо над ними светлеет, первые лучи солнца вот-вот разорвут темные облака. Тогда казалось, что герои едут навстречу рассвету, но сейчас понятно, что они бежали от него. Вонг Карвай уехал вместе с ними и в своих фильмах больше никогда не возвращался в современный Гонконг. Любовники (Лесли Чун и Тони Люн) из «Счастливы вместе» удалились в Аргентину, подальше от наступающего Китая. Потом режиссер искал город и утраченное время в прошлом и в будущем («Любовное настроение», «2046»), причем снимал свое ретро в Бангкоке. Тогда же он расстался с ключевым элементом своей гонконгской эстетики – оператором Кристофером Дойлом, который в «Экспрессе» и «Ангелах» скакал с камерой, как глухонемой Хе. В прошлом году Вонг Карвай выпустил свой первый американский фильм, «Мои черничные ночи», где западные актеры притворяются героями его прежних работ – настоящий хоррор о похитителях тел. Вонга все еще зовут гонконгским кинорежиссером, но это, кажется, по инерции.