О! Я никогда бы не села писать об этом кино, узелки распутывать (как «царская невеста» Анна), если б не 
Лена. Давно обещала я ей поделиться мыслями об «Адмирале», изречь свое «да» или «нет». Только вот беда — никак не могу между ними поделиться.
Не знаю. Не знаю я…
За красных или за белых? За Хабенского или за Безрукова? За любовь, за войну, за власть, за родину? За «Адмирала» или за тех, кто его в фильме не нашел?…
Я, наверное, все же нашла.
Но… страшновато что-то вот так отрыть рот и во всеуслышание признаться, что люблю Отчизну я, но странною любовью. …То есть даже в фильмах, где эта любовь (патриотизм то есть) навязчива и нескромна. Даже в фильмах, где рябит в глазах от флагов и коленопреклоненных поз, идеальных поступков и слишком чистых (беспримесно святых и потому, наверное, кажущихся ненастоящими) подвигов, а с ними вместе — блестящих орденов, крестов, шпаг, погон – блин – даже пуговиц!
… Господа! Прошу срочно пройти на мостик… Мина по левому борту. Спокойно, господа. … Умрем с честью! … Музыку я сказал!… Глаза завязать? Спасибо, не надо… Какой тон! Какие манеры! К врагу – на вы. Спасибо – расстрельщикам. Пафос и апофеоз.
Стоп!
Позвольте, господа! Неужели это повод глумиться? Неужели мы собрались в оде (панегирик? моление? хвалебная песнь? легенда?) искать теплую неискусственную интонацию, достоверное повествование о человеке «простом как мычание» (т.е. как сама достоверность)?… Кому хочется подобных историй, всегда пожалуйста — гениальный морячок Гришковец с его миллионами съеденной собакой. Тут вам и флот, и Русский остров, и естественность интонации, и честность эмоции, и правда жизни, и море, поглотившее горячую мужскую струю (не кровь, заметьте, не саблю, не тело героя…).
Ода… легенда – это несколько другое, согласитесь.
Легенда. Поэтическое предание о каком-нибудь историческом событии. В переносном смысле относится к овеянным славой, вызывающим восхищение событиям прошлого.
Как правило, содержит дополнительный религиозный или социальный пафос.
Легенда — приблизительный синоним понятия миф; эпический рассказ о происходившем в незапамятные времена; главные герои рассказа — обычно герои в полном смысле слова, часто в событиях непосредственно участвуют боги и другие сверхъестественные силы. События в легенде нередко преувеличиваются, добавляется много вымысла. Поэтому ученые не считают легенды полностью достоверными историческими свидетельствами, не отрицая, впрочем, что в большинстве своем легенды основаны на реальных событиях (Википедия).
Ну что тут скажешь? Любители правды чувств и обстоятельств, системы Станиславского, «жизни в формах самой жизни» и прочих благородных попыток сделать искусство отчаянно правдивым и живым, не оценят сие открытие. Тем не менее, называя черты легенды, словно итожишь концепцию и стилистику фильма «Адмирал»:
1. поэтическое предание (поэтизация, к слову, представление чего-кого-либо в красивых, поэтически возвышенных формах), 2. «овеянность» славой исторического события или деятеля (опять нечто высокое), 3.нагруженность «тире» перегруженность религиозным, социальным (а в нашем случае еще и патриотическим) пафосом (о, Капель!), 4. преувеличенность, гиперболизация, 5. разбавление правды вымыслом, а истории – сказкой…
А в сказке (о любви ли она, или о победе над врагом — былина), как известно, всегда рядом ложь да намек. Тебе рассказывают, а ты сиди и думай, где одно, а где другое… Распутывай. Отвечай. Если сказка нравится. А нет – плюнь. Только смотри, в подлинного героя не попади (он не слюной – кровью свое мнение доказывал).
Вот, что я думаю, Лена, по поводу ненатуральности фильма. Прием это, на мой взгляд. Задача. Задание. А чье — совести? политики? партии?… исторической памяти?… Как знать… В любом случае, как говорится, хочешь верь, хочешь не верь.
По поводу клиповой осколочности, отсутствия единства, цельности, стройности киноповествования… Какая стройность, товарищи?! Была она тогда вообще?
Осколки разбитого вдребезги. Вот что было! И… там же — у Аверченко -
За что они Россию так?
… На осколки. (Я вовсе не про пустейшее и простейшее битье бокалов, медальонов, отрывающиеся пуговицы и прочие творческие «несчастья» этого кино).
По поводу «любовь не показали»…
Ну, а вдруг благородные герои просто стеснялись ее показывать? Не позволяли себе страсть, сдерживая, заглушая собственное счастье на фоне горя разлюбленных ими супругов, на фоне гибели любимой ими страны (Колчак и Анна – сама сдержанность, не только не танцуют, не целуются практически весь фильм).
По поводу «не показали трагедию России». Что ж… Мне, чтобы ее почувствовать, хватило тела, брошенного в прорубь. Хватило капелевского «армию не брошу», хватило смерти санитарки, бросившейся вперед, и отчаянного раскаяния красного солдата, случайно убившего женщину…
Меня не стошнило от финальной сцены, сцены, не просто напоминающей «Титаник», но буквально копирующей его. Мы действительно именно как «Титаник» потеряли ту Россию (где были настоящие господа, «вы» врагу, учтивость, коленопреклоненная молитва, сказочные подвиги чести, мужество любви…). Титаник — мгновенное исчезновение… и долгие годы под водой истории новой – мутной от крови и лжи.
Извлечь его со дна невозможно. Противоестественно. Он не поплывет.
Но сочинять легенды, мифы, оды, былины, сказки о нем… Пурквапа?
Кстати, вам не кажется, что гораздо более «киношной», чем это кино, попыткой поднять Титаник оказалось оживление праздника 4 ноября, отмечавшегося до 1917 года. Один Титаник топим, другой поднимаем. Сказка или намек?…
И напоследок. Если бы я размещала этот текст в отзывах, я ни за что бы не поставила красный значок.
«В гражданской войне нет правых и виноватых, нет справедливых и несправедливых, нет ангелов и нет бесов, как нет победителей. В ней есть только побежденные — мы все, весь народ, вся Россия…» (Б. Васильев).
В «Адмирале» виновные, несправедливые есть, бесы тоже. Более того — как-то уж слишком очевидно и просто они там есть: только с одной стороны, с той, что поменяла четвертое на седьмое.
С праздником, товарищи и господа!