А вот и сама тридцатка.
30 самых крутых немых фильмов
текст: Лариса МЕЗЕНОВА(Empire №8-2008)
30. Ад (L’Inferno), реж. Ф. Бертолини, А. Падован, 1911
В аду можно повстречать много знакомых, узнать про общих друзей, даже если у них не сохранилась голова, а в самом последнем круге познакомиться с трехротым Люцифером. Итальянское кино начала ХХ века славилось своими эпическими постановками из жизни древних – «Антоний и Клеопатра», «Камо грядеши?», «Кабирия». «Ад», первый полнометражный итальянский фильм, не столь монументален. Но картины мучений грешников задокументированы так подробно и с такой устрашающей тщательностью, что, следуя за Вергилием по всем кругам ада, довольно просто почувствовать себя на месте Данте.
29. Где мечты юности (Seishun no yume imaizuko), реж. Я. Одзу, 1932
Раннее японское кино из-за природных и политических катаклизмов почти не сохранилось, и многие немые фильмы классиков (Мидзогучи, Симидзу, Одзу) утеряны безвозвратно. В начале века, задолго до своих стариковских шедевров, Ясудзиро Одзу еще не увлекался проблемами пенсионеров и не сажал оператора с камерой на пол. «Где мечты юности» о взрослении четырех студентов режиссер снял по сценарию собутыльника и коллеги Хироси Симидзу. Здесь неожиданно много гэгов, пришедших из западного кино, – в юности Одзу был фанатом комедий Эрнста Любича.
28. Пиковая дама, реж. Я. Протазанов, 1916
Мрачная и мистическая «Пиковая дама» выглядит неожиданной предшественницей немецкого экспрессионизма. Сходство подчеркивает байронический Иван Мозжухин с пламенным взглядом густо накрашенных глаз. Самая известная работа Якова Протазанова – «Аэлита», вышедшая в 1924 году. Но революция на Марсе по воздействию и кинематографическому новаторству уступает частной истории сумасшествия одного карточного игрока.
27. Путешествие на Луну (Le Voyage dans la lune), реж. Ж. Мельес, 1902
Один из первых фантастических фильмов в истории кино рассказывает о группе астрономов, которые слетали на Луну и с помощью зонтиков расправились со злобными инопланетными прыгунами. Жорж Мельес, хотя и стал фанатом синематографа, посещая сеансы Люмьеров, снимал картины, совсем не похожие на реалистическое творчество братьев. Бывший иллюзионист, он и фильмы свои строил как головоломные фокусы, еще в конце ХIX века обманывая зрителя многократными экспозициями, покадровой съемкой и прочими трюками.
26. Андалузский пес (Un chien andalou), реж. Л. Бунюэль, 1929
История про взаимоотношения некоей пары начинается с разрезания глаза опасной бритвой и дополнена гниющим ослом и муравьями, вылезающими из ладони. Подсказки в виде титров «три часа утра» или «прошло восемь лет» иначе чем издевательством не назвать. Хотя для французского авангарда 20-х и такой сюжет – редкость, пионеры направления исследовали в основном ритм и движение, темп, музыкальность кино. В некоторых фильмах не было даже актеров, лишь абстрактные, ритмически повторяющиеся образы. Разрезание глаза потомкам оказалось ближе абстракций, и «Андалузский пес» Бунюэля и Дали едва ли не единственный широко известный авангардистский фильм того времени.
25. Большое ограбление поезда (The Great Train Robbery), реж. Эдвин С. Портер, 1903
В 1903 году «Большое ограбление поезда» сильно путал и даже пугал зрителя. С одной стороны, фильм снят на натуре в лесу и выглядит документальным (публика того времени происходящее на экране часто воспринимала буквально). С другой – режиссер монтирует поочередно две сюжетные линии, сбивая с толку. В довершение ко всему бандит на крупном плане направлял пистолет прямо в зал. Драгоценный кадр с усатым стрелком возили отдельно, и кинотеатр мог показывать его по выбору в начале или в конце.
24. Белый ад Пиц-Палю (Die Weie Hlle vom Piz Pal), реж. А. Фанк, Г.В. Пабст, 1929
Удивительно, сколько можно выжать из простого сюжета – люди лезут на гору. Об этом в Германии 20-х сняли десятки фильмов, жанр которых так и назывался – «горный». Режиссуру «Белого ада Пиц-Палю» поделили между собой ветеран горного кино Арнольд Фанк и ответственный за психологизм и интерьерные съемки Г.В. Пабст. Совместно они чуть не угробили актрису Лени Рифеншталь, завалив ее имитацией снежного обвала, устроенного с помощью динамита. Актерам горных фильмов не полагались дублеры. Зато в кадре был подлинный триумф воли на фоне грандиозных ландшафтов.
23. Девушка с коробкой, реж. Б. Барнет, 1927
Бессовестная пропаганда облигаций государственного займа, созданная по заказу Наркомата финансов. Вокруг одной такой ценной бумаги и построен сюжет. Борис Барнет, в отличие от большинства советских режиссеров-современников, теорией монтажа чрезмерно не увлекался. Ставку он делал на актеров, а не на «типажи» и «натурщиков». Остроумно обыгрывая детали скудного советского быта, Барнет превратил официальный советский продакт-плейсмент в уморительную комедию про любовный треугольник на фоне жилищных проблем.
22. Железный конь (The Iron Horse), реж. Дж. Форд, 1924
Джон Форд стал классиком гораздо позднее, но в «Железном коне» уже можно разглядеть потенциал великого американского режиссера. Это первый крупный проект, доверенный ему студией, после многочисленных короткометражных вестернов. Фильм рассказывает о строительстве трансконтинентальной железной дороги. Но приключения героев не ограничиваются укладкой шпал. Здесь есть захватывающие погони, нападения индейцев, драки в салуне, грубоватый фордовский юмор и даже его фирменные, вечно пьяные ирландцы.
21. Пражский студент (Der Student von Prag), реж. Х. Галеен, 1926
Нищий студент Болдуин продает дьяволу Скапинелли (Вернер Краусс) свое отражение. Карманы у студента теперь полны, в зеркале пусто, а доппельгангер гуляет сам по себе и портит Болдуину жизнь. Самая жуткая сцена фильма – когда зловещий Скапинелли взбирается на гору и наколдовывает Болдуину встречу с богатой наследницей. Это уже вторая экранизация произведения Ганса Гейнца Эверса, по-своему переписавшего «Фауста». В первой Болдуина играл монументальный монгол Вегенер, здесь – гораздо более ломаный, изысканный и истеричный Конрад Фейдт.
20. Жилец (The Lodger), реж. А. Хичкок, 1927
По словам самого Хичкока, «Жилец» – его первый настоящий фильм. К этому сюжету про серийного убийцу он еще вернется, сделает одноименную радиопостановку в 1940-м и американский ремейк под названием «Тень сомнения» в 1943-м. За два года до съемок «Жильца» Хичкок ездил повышать квалификацию в Германию, где присутствовал на съемках «Последнего человека» Мурнау. Результат – жутковатые экспрессионистские тени и ракурсы «Жильца» и минимум объяснительных титров.
19. Обломок империи, реж. Ф. Эрмлер, 1929
Революционная экзистенциальная драма о болезненном принятии новой реальности. В 1916 году унтер-офицер Филимонов (Федор Никитин) получает контузию на фронте и теряет память. Когда голова у него проясняется, на дворе оказывается 1928-й. Филимонов отправляется искать «хозяина», а находит себя. Эрмлера в 20-х обвиняли в увлечении бытом и «психоложеством». Но «Обломок империи» – редкий пример мирного сосуществования системы Станиславского с лихим монтажом. Десять лет спустя сюжетный ход с амнезией был использован в «Великом диктаторе» Чаплина.
18. Ведьмы (Hxan), реж. Б. Кристенсен, 1922
Научно-популярный фильм об истории колдовства. Обстоятельное описание устройства средневековой вселенной иллюстрируется постановочными хоррор-эпизодами из жизни Сатаны, инквизиции, ведьм и просто заблудших. Режиссер играет одновременно дьявола и Христа. Чтобы добавить мрачности, «Ведьм» снимали ночью, что в 20-е годы было делом неслыханным. Пугать зрителя во время просмотра образовательного фильма ни до Кристенсена, ни после, кажется, никому не приходило в голову.
17. Люди по воскресеньям (Menschen am Sonntag), реж. Р. Сиодмак, К. Сиодмак, Э.Г. Ульмер, Ф. Циннеман, 1930
История воскресной поездки компании друзей за город. Съемки на натуре, непрофессиональные актеры, которые играют сами себя, спонтанность и импровизации за 15 лет до окончательного оформления итальянского неореализма как стиля и за 65 лет до манифеста «Догма-95». Авторы фильма – Роберт Сиодмак, Билли Уайлдер, Фред Циннеман, впоследствии уехали в Голливуд и снимали там совсем другое кино.
16. Нанук с севера (Nanook of the North), реж. Р. Флаэрти, 1922
Роберт Флаэрти, один из пионеров документалистики, сделал этот вид кино коммерчески успешным. Снятый на натуре в арктической Канаде, «Нанук с севера» рассказывает о жизни эскимоса Нанука и его семьи и содержит подробные инструкции по подледному лову тюленей и постройке снежного дома – иглу. На самом деле фильм был наполовину постановочным из-за огромных неповоротливых камер. Но это не портит мощного впечатления, которое он оставляет. Погружение в эскимосскую жизнь такое полное, что «Нанук…» лучше не смотреть зимой или во время планового отключения горячей воды.
15. Призрачная повозка (Krkarlen), реж. В. Шёстрём, 1921
Новогодняя сказка, по-скандинавски жутковатая. Режиссер Виктор Шёстрём перенес на экран довольно сложную для немого кино нелинейную композицию романа Сельмы Лагерлёф. Действие не раз останавливается и возвращается в прошлое с помощью флешбэков. Так же многослойна операторская работа Юлиуса Йенсона. Печальное прибытие прозрачного посланника смерти с косой выглядит совершенно потусторонним благодаря простому приему двойной экспозиции.
14. Ящик Пандоры (Die Bchse der Pandora), реж. Г.В. Пабст, 1929
Пабст перебрал всех на свете актрис на главную роль в «Ящике Пандоры», пока не увидел Луизу Брукс в «Девушке в каждом порту» Ховарда Хоукса. Он выписал ее из Америки и велел играть саму себя. Брукс сыграла красивую, непосредственную, одинаково сексуально привлекательную для мужчин и женщин охотницу за богатым «патроном». Удивительно живая и естественная на экране, полная энергии и оптимизма, актриса совершенно не похожа на томных современниц.
13. Золотая лихорадка (The Gold Rush), реж. Ч. Чаплин, 1925
На этот раз маленький бродяга отправляется на Аляску в поисках золота. Жизнь там не сахар. От голода придется варить и поедать собственные башмаки вместе со шнурками, медведи и неуравновешенные конкуренты будут охотиться за Чарли, а снежная буря подвесит его хибару над самым обрывом. Не говоря уже о несчастной любви к девушке из салуна. Чаплин говорил, что хотел бы, чтобы его помнили по «Золотой лихорадке». Это нетрудно, знаменитый танец с булочками Чарли исполняет именно здесь.
12. Шинель, реж. Г. Козинцев, Л. Трауберг, 1926
Энергичный протест против кинематографа прошлого побудил Козинцева и Трауберга создать собственную студию – ФЭКС (Фабрика эксцентрического актера). Это была смесь биомеханики Мейерхольда с теорией «натурщиков» Кулешова. Кроме старого кино они отрицали старое искусство вообще, увлекаясь трюкачеством, варьете, цирком, фарсом, аттракционами. В «Шинели» они вернулись к классической литературе, но превратили повесть Гоголя о маленьком чиновнике Башмачкине в гофманианский гротеск, где внутреннее состояние героя передано в кадре через чайник в цветочек.
11. Берлин: симфония большого города (Berlin: Die Symphonie der Grostadt), реж. В. Руттман, 1927
День из жизни крупного мегаполиса, от утреннего пробуждения до ночных увеселений. Связное повествование без главных героев и сюжета достигается за счет применения теории монтажа на практике. Дзига Вертов через два года практически повторил работу Руттмана в «Человеке с киноаппаратом», убрав буржуазные развлечения в театре, но добавив народные – в пивной.
10. Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков, реж. Л. Кулешов, 1924
«Мистер Вест» – вызывающе развлекательная комедия с погонями и драками. Кулешов старался вытравить из кинематографа любые намеки на театральность. Вместо актеров использовал специально обученных «натурщиков» и во всем полагался на монтаж. Оттачивать свои теории Кулешов предпочитал в приключенческом кино. За такую безыдейность ему доставалось немало пинков. Но «натурщики» Фогель, Комаров, Хохлова, Барнет с блеском демонстрируют превосходство своей школы, катаясь по Москве на крыше трамвая или зависая на веревке между многоэтажными домами.
09. Метрополис (Metropolis), реж. Ф. Ланг, 1927
Игрушечные самолетики, летающие между небоскребов и мостов, оживление металлической женщины, толпы, пожираемые подземельем, – образы, знакомые даже тем, кто не видел этот фильм целиком. До эмиграции в Америку Ланг успел снять романтическую «Усталую смерть», героических «Нибелунгов», приключенческого «Доктора Мабузе», вестерн «Пауки». Но ни один из его фильмов не повлиял на кинематограф так, как «Метрополис», созданный под впечатлением от поездки в Нью-Йорк. Картину не только распотрошили для десятков видеоклипов, по дождливому Метрополису плутал Декард, в Метрополис падала с неба Лилу, Метрополисом правили бесчувственные клерики «Тетраграмматона».
08. Нетерпимость (Intolerance: Love’s Struggle Throughout the Ages), реж. Д.У. Гриффит, 1916
Режиссер расистского эпика «Рождение нации» задумал снять камерную историю, но ему дали понять, что не стоит размениваться по мелочам. И после просмотра «Кабирии», исторического колосса Джованни Пастроне, Гриффит, вдохновившись, создал собственного гиганта из четырех сюжетных линий (Древний Вавилон, распятие Христа, Варфоломеевская ночь и взаимоотношения капиталистов с пролетариями в начале XX века). Ему приписывают изобретение короткого и параллельного монтажа и некоторых других приемов, но на самом деле он, скорее, собрал то, что уже было изобретено, и использовал это максимально эффективно.
07. Арсенал, реж. А. Довженко, 1928
Почвенный украинский романтизм в фильмах Довженко уживается с плакатной выразительностью монтажного кино. Историю революционного противостояния он рассказывает со сказочной образностью кобзаря. Лошадь как ни в чем не бывало заговаривает с крестьянином, от расстрелянного остается мокрое место, портрет Тараса Шевченко недовольно задувает зажженную под ним лампадку, а гарного хлопца Тимоша (чернобровый красавец Семен Свашенко) не берут вражеские пули.
06. Кабинет доктора Калигари (Das Cabinet des Dr. Caligari), реж. Р. Вине, 1920
История о злодейском докторе Калигари (Вернер Краусс) и его помощнике – сомнамбуле Чезаре (Конрад Фейдт) рассказана не столько через драматургию, сколько через декорации. Тени, нарисованные прямо на стенах и людях, искаженная перспектива, ломаные архитектурные линии – в фильме о сумасшедших нет ни малейшего проблеска здравого рассудка. Немецкий экспрессионизм программно начался с экранизации безумия. Продюсеры испугались и смягчили картину объяснительным финалом.
05. Генерал (The General), реж. Б. Китон, К. Брукман, 1927
Великий комик с каменным лицом, Бастер Китон и сам любил этот фильм. Точно так же его герой, железнодорожный механик Джонни Грей, обожал свой паровоз по имени «Генерал». «Если проиграете войну, меня в этом не вините», – сказал он после того, как его не приняли добровольцем в армию южан. Действительно, Джонни не виноват. Он сделал все, что мог: паровоз угнал, планы врага узнал, своих предупредил о коварных янки и поджег стратегический мост вместе с неприятельским поездом.
04. Последний человек (Der Letzte Mann), реж. Ф.В. Мурнау, 1924
Самый немой фильм на свете. История несчастного швейцара (Эмиль Янингс), лишившегося форменной шинели и почетного места у входа в отель и по старости переведенного на службу в туалет. Режиссер отказался от объяснительных титров и использовал только монтаж, мизансцены, ракурсы. Оператор и рад стараться: в эпизоде, где швейцар с горя напивается, и впрямь начинает кружиться голова, а величественное здание отеля, кажется, вот-вот наступит на зрителя и раздавит как беспомощного таракана.
03. Наполеон (Napoleon), реж. А. Ганс, 1927Бесстрашный экспериментатор, Абель Ганс не признавал правил или рамок. Он раздвигал их буквально, доводя свои фильмы до невиданного хронометража в 6 часов или снимая панораму тремя камерами, а потом составляя из этих трех кадров грандиозный для 20-х годов широкий экран. Он вешал камеру на грудь оператора, сажал на лошадь, засовывал в мяч, привязывал к маятнику. Страстный и динамичный, хотя и далекий от исторической правды, «Наполеон» погружает зрителя то в самую гущу боя, то в разнузданную оргию или позволяет взглянуть на мир с точки зрения гильотинированной головы.
02. Броненосец Потемкин, реж. С. Эйзенштейн, 1925«Нелепо совершенствовать соху. Выписывают трактор» – с этими словами Эйзенштейн забросил театр (соха) ради кино (трактор). И вспахал целину. «Броненосец Потемкин» – воплощение всех идей режиссера. «Типажи» вместо актерской игры и психологизма, монтаж вместо фабулы, броненосец вместо героя. Одесская лестница, коляска с младенцем, повисшее на шнурке пенсне доктора, червивое мясо, вскочивший каменный лев – с их помощью Эйзенштейн общался со зрителем, как профессор Павлов с собачками. Даже сейчас от кадра, когда над кораблем взвивается красный флаг, захватывает дух не меньше, чем от прыжка Джона Маклейна с горящей крыши.