Все еще прибываю под большим впечатлением от черновой сборки вырыпаевского «Кислорода». Это, конечно, сугубо моя проблема – то, что я раньше не была знакома с этим текстом, но он пока довольно сильно заслоняет остальные соображения.
Вырыпаев меняет тип носителя (одномоментный театр на будем считать что бессмертное кино), но с упоением игнорирует все те ожидания, которые могли бы в связи с подобной переменой возникнуть. Это точно не «экранизация пьесы», это такая феерическая читка на двух актеров, которая как раз требует полной гибели всерьез.
«Кислород» снят так, как будто никакого кинематографа никогда не существовало, а искусство собирать движущиеся картинки в единое целое родилось только что, на наших глазах, в голове одного-единственного творца.
В этом смысле новый фильм - полная противоположность «Эйфории», которая как раз такое кино-кино, выражение восторга от того, что можно наконец выйти за пределы этих трех стенок (четвертая – условная) и запечатлеть простоооор.
Видимо тогда, в «Эйфории», Вырыпаев в «перемену типа носителя» и наигрался. В «Кислороде» есть, наверное, только один момент, когда он довольно наивно распоряжается возможностями кинематографа: когда герои бегают по улицам, из Рима перепрыгивая в Париж. Но в общем и целом, ему на этот раз действительно наплевать на формальные правила, и если «свобода» - один из оттенков смысла, вложенного в название пьесы, то этот его фильм – настоящий кислород.
Про возможную Венецию даже подумать страшно. На конкурс мало похоже, но в «Горизонты» ложится идеально. Единственное что – тут опять у Вырыпаева крайность – непонятно что делать с языком. «Эйфория» в переводе потеряла свою языковую фишку (герои чувствуют, но не умеют выражать свои чувства словами) - там где звали «Петьку», в титрах возникал респектабельный «Pyotr». В «Кислороде» же такой насыщенный, такой ритмичный текст – читать его, наверное, будет сложнее, чем следить за мячиком в пинг-понге. Это даже если забыть про труднообъяснимые детали вроде определения нашего соотечественника как человека, которого «невидимая рука заставляет заправлять свитер в штаны».
Интересно еще как актеры (Алексей Филимонов и Каролина Грушка) этот текст проговаривают. Они как будто заранее знают, в каких местах публика будет самодовольно смеяться (как в случае со свитером), и сердятся – на нас за смех, а на себя – за то, что этот смех вызывают. Мне сразу вспомнилась недавняя «Девственность» Виталия Манского – она-то как раз вся построена на том, что зрителя призывают поржать над «свитером» и насладится тем, что уж у него-то он точно всегда поверх штанов.
Но все-таки… Надо же настолько верить в бога, чтобы вот так отчаянно пытаться обратить на себя его внимание?