7 вопросов Алексею Учителю

На 43−м кинофестивале в Карловых Варах приз за лучшую режиссуру получил Алексей Учитель за картину «Пленный» — драму об отношениях между русскими солдатами и захваченным ими чеченским мальчиком. Это один из самых противоречивых и в то же время гуманных фильмов о Чечне. В нем нет деления на своих и чужих — и те и другие равно бессильны перед войной. «Русскому репортеру» режиссер рассказал о своем понимании войны и отношении к русско-чеченскому конфликту

1. В чем для вас главный смысл этого фильма?

«Пленный» — о войне и смерти, но он не про Чечню. Эта история могла произойти в любой горячей точке. Мои герои находятся в пограничной зоне, когда малейший шаг вправо или влево несет с собой колоссальные перемены. Вот эти психологические качели меня и интересуют. Я хочу, чтобы зритель не просто констатировал, а каждую секунду исследовал происходящее на экране.

2. «Пленный» — экранизация рассказа Владимира Маканина. Как вы с ним сотрудничали?

Считаю, что это наш совместный фильм. Но я очень боялся и сразу сказал Владимиру Семеновичу: «Фильм не будет похож на то, что написано у вас в рассказе». А он ответил: «Именно этого я и хочу». Я абсолютно сознательно выбрал малую, новелльную форму. И все больше склонен считать, что современное кино не должно идти больше девяноста минут. Как только я выхожу за эти рамки, то сразу начинаю сокращать картину. Хуже от этого еще не становилось.

3. Тяжело было снимать в Чечне?

Мы снимали не в Чечне, а в Крыму. Но я стремился к тому, чтобы все было документально. У нас заняты актеры из Грозного. Я консультировался с чеченцами, они одобрили выбранные места съемок. Огромную помощь оказал один русский сержант, воевавший в Чечне. Его подсказки, даже маленькие — как завернуть рукав, как поправить каску — дали очень многое. Я много общался с чеченцами, с их детьми. Правда, истории, подобной той, что рассказана в «Пленном», я от них не слышал. Но Маканин говорил мне, что узнал ее от одного солдата, своего дальнего родственника.

4. Вы получили почетный приз за режиссуру. А что такое для вас режиссура?

Она не только в работе с актерами и в монтаже, а в том, чтобы ты всех правильно настроил. Атмосфера на площадке непосредственно влияет на результат. Очень важно, чтобы никто не чувствовал себя в опасности. У нас был только один казус: мы снимали эпизод с большим количеством «чеченских боевиков», не успели начать, как на площадке появились пятьдесят обеспокоенных украинских спецназовцев в полном боевом снаряжении — кто-то им позвонил и сказал, что идут боевые действия и слышится чеченская речь.

5. Вы показывали фильм в Чечне?

Еще нет. Но я показывал его тем чеченцам, которые со мной работали. Честно говоря, я ожидал их негативной реакции. Но они все поняли так, как я и хотел: нет врагов, нет правых и виноватых, а есть это состояние маятника и постоянного выбора, вынуждающее человека задуматься над самим собой. У каждого из нас своя собственная война. На что ты способен, чтобы она прекратилась? Вот самый важный вопрос.

6. Вы еще вернетесь к военной теме?

У меня есть два потрясающих сценария о войне. Один — «Дом Черчилля» — о публичном доме, который Сталин специально открыл для наших иностранных союзников. Второй — о блокаде Ленинграда. Я считаю, что о ней еще не было ни одной достаточно достоверной игровой картины. Сделать такой фильм — значит опять пройти по острию, потому что блокада — это не только голод и холод, это что-то еще, чему мы никогда не сможем дать однозначное определение. Сейчас я начинаю ленту под названием «Густав». Эта история начинается в августе сорок пятого, сразу после окончания Великой Отечественной — на границе между миром и войной.

7. Сможет ли «Пленный» как-то повлиять на наше восприятие русско-чеченского конфликта? Сделать нас более терпимыми?

Я не политик, не администратор, но если бы я так не думал, то не снимал бы эту картину.

Евгений Гусятинский для Русского Репортера .