В 2009 году будет 20 лет с тех пор, как замечательный человек Дэвид Суше начал играть Э. Пуаро в столь же замечательном сериале. За два десятилетия можно не просто вжиться – врасти в образ, потеряться и даже выветриться в нем. И уж тем более — надоесть публике.
Но у Суше есть одно немаловажное достоинство – чисто английский штрих
«Я на пике формы!» — говорит он мисс Леман, отказываясь заниматься спортом. А мы в этот момент любуемся его аппетитным брюшком – пламенный привет Винни Пуху и морскому коньку вместе взятым…
Согласитесь, серьезный гений скушен и малоинтересен. А вот Эйнштейн с высунутым языком – в самый раз. И Пуаро с его усиками, которые мне лично этот самый «жест» Эйнштейна
Усы – главная гордость Пуаро. После его интеллекта, естественно. Хотя… если бы у Эркюля был выбор, и он мог бы заказать у Бога конфигурацию собственных серых клеточек, яйцеголовость он бы, скорее всего, оставил (идеальная форма для проклевывающихся идей), а вот клеточкам придал бы благородную и безупречную форму своих «улыбающихся» усиков, которые, честное слово, иногда хочется заподозрить в способности осязать, так тонко их обладатель чует то, что другие не видят в упор.
Есть еще один штрих, делающий Пуаро неотразимым. Походка. Утиная? Как у Чаплина? Нет. Я бы сравнила манеру Пуаро передвигаться с походкой гейши. Он семенит мелкими, частыми шажочками не потому, что по задумке режиссера должен нас рассмешить. А потому, что размашистость не его стиль. Там где она – там небрежность, невнимательность, неряшливость. Эти качества педант Пуаро относит к разряду самых страшных преступлений.
Странно, но идеальный брюзга в коконе выглаженной и до блеска вычищенной одежды, скованный этикетом, ненавидящий моветон, воспринимается зрителем в то же время как отличный эксцентрик, чья главная функция (и в цирке, и в жизни) – поражать неожиданным, внезапным номером, трюком, ходом. Мон дье!
Суперинтеллектуал с «утепляжем» (усы, гримаски, яйцеголовость, брюзжание) демонстрирует чудеса эксцентрики в моменты, когда неожиданным ходом мысли сражает на повал зрителей своего триумфа (раскрытия преступления).
Именно триумфом его гениальных серых клеточек заканчивается каждая из 8−9 десятков серий «Пуаро». В это время его огромные черные глаза так горят, что даже самый прожженный скептик хоть на минуту верит в то, что всезнайство существует, что возможен гений без злодейства и изъяна, жизнь без ошибок, а игра без проигрышей.
И почему это зритель так любит всезнайство? Может, в этом секрет Пуаро?
…Есть еще один небольшой штрих к образу, который Суше,