киноантропология. фильм шестнадцатый

Скромное обаяние буржуазии, 1972 год, режиссер Луис Бунюэль

«Бедные, бедные буржуа, полагавшие, что мир устроен по их образу и подобию, но оказавшиеся беззащитными перед простеньким и эффективным заклятием, наложенным на них неким высшим шутником».
Из рецензии Михаила Трофименкова

В детстве у меня были любимые названия фильмов. Я их не видел, но мне казалось, что картины, названные «Фавориты Луны», «И корабль плывет», «Скромное обаяние буржуазии» не могут быть плохими. Я вырос, посмотрел Иоселиани, Феллини.. А вот с Бунюэлем все оказалось сложнее: меня чуть не трясло от его лент. Пораженные червоточинами «Дневная красавица» и «Тристана», жестокосердная «Виридиана», шизовое «Обаяние…» — казалось, другого такого мизантропа нет. Если честно, даже не подозревал, что кто-то предложит его картину для «двадцатки». Но это произошло.

Сюжет: Три политика и их щебетуньи-жены хотят поужинать. Простой, вроде бы, потребности постоянно сопротивляются обстоятельства: то герои оказываются на сцене театра, то во время трапезы в дом врываются военные, то в ресторане нет ни кофе, ни чая, только вода. Чем ужаснее становятся сцены, в которых буржуа не могут утолить свой голод, тем больше это напоминает дурной сон.

Не люблю этот фильм. Его плоть и кровь — абсурд и гротеск. Но дело в том, что мы живем в стране, где абсурд и гротеск были (есть и, видимо, будут) повсюду. Давно ли вы были в поликлинике? Нравится ли вам бегать с бумагами по посольствам и паспортным столам? Обвинял ли вас начальник в том, что вы не можете в одиночку сделать работу целого отдела за день? Поэтому, да, смотреть на эти парочки смешно, но иногда — не очень. Когда фильм только вышел, он был безумно популярен во Франции: буржуа узнали себя и посмеялись вместе с режиссером. Фильм закупили для проката в СССР, он прошел тихо и гладко, а критики писали о том, что Бунюэль создал великолепную сатиру на «их нравы». Так им, буржуинам! Они еще не знают, что скоро для них даже простое человеческое «пожрать» станет недоступным. Но мне всегда казалось, что такая трактовка — плоская. Если бы посыл картины был таким однозначным, о нем забыли бы еще в восьмидесятых.

На просмотр и обсуждение ленту принес Виталий. Размах его защиты впечатлил:
1. эта картина — рефлексия на культуру Европы 20 века, ее итог, эволюция «европейского человека», а также — разочарование после будоражащих событий 1968 года в Париже;
2. этот фильм — предтеча «Матрицы» (!), в нем режиссер призывает проснуться, прибегая к простым и понятным каждому материям, в данном случае — к чувству голода.
Ольга сразу запротестовала по первому пункту:
— Когда возникает понятие «европейский человек», я понимаю лишь одно — мне оно неинтересно. В «двадцатке» места для этого понятия нет, и не будет. Получается, к фильму Бунюэля придется еще два томика приложить, чтобы «дети» были в курсе, как шло развитие культуры Европы. Зачем нам это?

По второму пункту также разошлись: «Обаяние…» — фильм сюрреалистический. Можно сказать, его безупречная форма, подача событий и сделала ленту эпохальной и классической. НО! Для того, чтобы трактовать происходящее на экране, надо быть подкованным в области… культуры Европы! Было бы глупо утверждать, что Бунюэль не делал ссылок и не создавал аллюзий. Одно вымышленное государство Миранда чего стоит! Многие в те времена узнали бы в описаниях зверств родную землю.

Я уверен, что лента Бунюэля влияет на зрителя настолько, насколько ему близок мир, воссозданный Бунюэлем. В обсуждении возникла мысль: если этот фильм переснять в России, сейчас, то у него будет бешеный успех. Ведь то, что олицетворяют собой главные герои — это элита, принадлежащая миру гламура. Народ с удовольствием смотрел бы на пафосных персонажей, которым официант с ледяным лицом подает резиновых кур.

Мы так и не смогли нащупать основной смысл «Обаяния…». Я считаю эту ленту фотографией определенного периода, грустной ухмылкой мэтра, одним из столпов постмодернизма. Я неспроста начал очерк воспоминаниями о названиях. Скромное обаяние буржуазии. Режиссер не стоит на трибуне и не громит несчастных. У него к ним нежное отношение. Маленькие, плоские, лощеные, но… он им сочувствует. Невозможно назвать этих бедолаг злыми или отвратительными. Ты либо в их лагере, либо нет. И здесь возникает вопрос. Самому себе.
Иногда мы бросаемся фразами " людишки", «быдло», «толпа», «народ». Такими фразами мы словно подчеркиваем свое нежелание иметь что-то общее с ними, обводим круг. Стремимся выделиться. Так вот, картина Бунюэля подставляет нам зеркало и задачу: «Ощущаешь ли ты себя частью человечества? Необходимо ли это самоощущение гармонично развивающемуся человеку? Есть ли в тебе жалость к тем, кто, по словам Христа, наследует царство небесное? Если не жалость, то какое чувство?». Ответов в картине Бунюэля нет, мы будем искать их, потому что вышеназванные вопросы не менее важны во время царствования новой религии — безразличия.

Фильм в «двадцатку» не вошел. Но, благодаря Виталию, участники Киноклуба посмотрели на себя под другим углом. А собрание закончилось под девизом «Найди в себе Пэрис Хилтон и полюби ее».

В этот четверг, 22 мая, смотрим фильм Бориса Дурова «Не могу сказать „прощай“. Жду вас!